14.3. “Правопонимание” Советского периода.
Искомое определение права было призвано обеспечить в условиях усиления и ужесточения диктатуры "правовое" обрамление в оправдание насильственных мероприятии тоталитарного строя. В своих установках на дальнейшее ужесточение классовой борьбы в процессе социалистического строительства Сталин ратовал "за усиление диктатуры пролетариата, представляющей самую мощную и самую могучую власть из всех существующих до сих пор Государственных властей". Отмирание государства, согласно сталинской "диалектике", придет через максимальное усиление государственной власти, т.е. диктатуры пролетариата.
Эти установки требовали нового пересмотра доктринальных представлений, изложенных в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и Ленина, об "отмирании" государства и права.
В целом можно сказать, что ко времени Совещания 1938 г. юридические "кадры" были уме хорошо подготовлены к надлежащему восприятию новой версии марксистского - ленинского учения о государстве и праве.
Ключевым для Совещания 1938 г. был вопрос о переводе всей советской юридической науки в русло нового право понимания в соответствии с тем общим определением права, которое выдвинул Вышинский.
В первоначальных тезисах и в докладе Вышинского отсутствовало определение советского права, но признавалась применимость этого общего определения и к советскому праву и говорилось, что анализ советскою права с точки зрения указанного общего определения дает возможность раскрыть социалистическое содержание советского права, его активно-творческую роль в борьбе за социалистический строй за переход к коммунизму. В окончательной же редакции тезисов доклада Вышинского, одобренных совещанием, дается следующее определение советского права: "Советское право есть совокупность правил поведения, установленных в законодательном порядке властью трудящихся выражающих их волю в применении которых обеспечиваются всей принудительной силой социалистического государства, в целях защиты, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных трудящимся, полного и окончательного уничтожения капитализма и его пережитков в экономике, быту и сознании людей, построения коммунистического общества".
Участники Совещания в своих замечаниях и уточнениях к выдвинутому Вышинским общему определению в принципе не вышли за рамки предложенного типа право понимания. Их предложения при одобрении в целом и по существу касались внутри типологических уточнений, изменений формулировок и т.д.
Полянский, высказавшись против упоминания в общем, определении об "обычаях и правилах общежития" и отметив необходимость изменения формулировки о принудительности права, предложил следующее общее определение права: "Право есть совокупность приказов и запретов, установленных или признанных государственной властью, как властью господствующего класса, закрепляющих и развивающих общественные отношения и порядки, выгодные и угодные господствующему классу и принудительно им охраняемые при помощи государственного аппарата".
С.Ф. Кечекьян, в частности, заметил: "я считаю, что если мы вместо слов "правила поведения" было оказано "нормы", то равным образом не было бы никакого основания для обвинения в нормативизме, ибо нормативизм состоит не в том-то право определяется как совокупность или система норм, а в том, что эти нормы рассматриваются в отрыве от тех экономических отношений, выражением которых они являются, в том, что теряется связь с экономическими фактами". Он предложил определять право не как совокупность, а как "систему правил поведения, норм...".
Тадевосян выдвинул следующую формулировку определения: « право-это система норм, правил, поведения установленных государственной властью и охраняемых ею в целях закрепления и развития, общественных от ношении, соответствующих интересам господствующего класса.».
Стальгевич отметил, что предложенное Вышинским определение является односторонним, « не охватывает всех основных сторон, всего значения права".
Никто из выступавших не поддержал Стальгевича. Только одно из его предложении о праве как воле господствующего класса, совпавшее с замечаниями и ряда других участников прений, было вместе с некоторыми другими пожеланиями учтено в окончательной редакции одобренных Совещанием общего определения права и определения советского права.
"Генеральная линия" не терпит никаких разномыслий. И нужное тотальное единство было получено на Совещании и распространено по всему "правовому фронту" в качестве не подлежащего обсуждению приказа. Тоталитарное "правопонимание" утверждалось тоталитарными методами.
Резюме.
Во второй половине XIX в. сложились основные варианты политико-правовых социалистических концепций. Их содержание и исторические судьбы были различны.
Марксизм, уповая на экономическую обусловленность грядущего отмирания государства, избегал постановки и решения проблемы возможного перерождения временной революционной диктатуры в стабильную деспотическую власть партийно-государственной бюрократии, противостоящую народу. Как отмечено, популярность марксизму придавало то, что его теоретические положения часто соединялись с идеями социальной демократии в программных документах многих рабочих партий Западной Европы. Это сочетание породило ряд споров и теоретических затруднений. Разногласия вскоре породили расколы в социал-демократическом и марксистском движении.
Наиболее реалистической с точки зрения социальной науки была теория «русского социализма», связывающая контуры будущего строя не с теоретическими предположениями кабинетных ученых и не с лозунгами партийных программ, а с существующими в России общественными отношениями и учреждениями, способными стать основой и опорой общинного и кооперативного самоуправляющегося общества. Самодержавная власть, подавлявшая революционно-социалистическое движение в России, а затем разгон большевиками Учредительного собрания (1918 г.), большинство которого (социалисты-революционеры) являлось приверженцами идей общинного социализма, стали несокрушимой политической преградой на пути осуществления теории «русского социализма».
При всех разногласиях и острых дискуссиях представителей различных течений социалистической политико-правовой идеологии второй половины XIX в., совпадала с общей тенденцией социализации гражданского общества и содействовала ее осуществлению.